Андрей "слесарь" оплетаев: "камень - ножницы - бума�

Подробности

Категория: Андрей "Слесарь" Оплетаев (Психея)

Опубликовано 30.11.-0001 00:00

"Кстати, Андрей, раз уж мы говорим о музыке и в основном о её духовной стороне, то, как мне кажется, забыли об одной немаловажной части - о физической. На чём, собственно говоря, ты её слушаешь? Поделись, пожалуйста, опытом".

Такой комментарий к одной из моих записей в ЖЖ, в рамках рубрики "С Музлом Повезло", надолго завладел моими мыслями, рассуждениями и темами для разговоров. Здесь попробую собрать всё в компактную, но подробную кучу.

Больше всего я люблю, конечно же, виниловые пластинки. С детства. На моих глазах этот аутентичный носитель прошёл почти полный цикл от популярности, через полное забвение, и до уверенного возвращения с лаврами победителя. Не застал я, в силу даты рождения, только те времена, когда он был единственным вариантом послушать музыку не в живом исполнении.

Дома с раннего возраста помню горы пластинок и бобин (катушек) с плёнкой, компакт-кассеты появились у нас позже. И у тех, и у других были свои особенности. Первая особенность винила - он большой. Конверт держишь двумя руками, аккуратно, всё в нём вызывает трепет и уважение. Что бы там ни говорили, а размер имеет значение. Обложка выглядит как картина, на обратной стороне куча информации взрослым шрифтом. Внутри конверт, а в нём чёрный, переливающийся индивидуальным бликом на свету диск. Его достаёшь осторожно, держишь пальцами за ребро, совмещаешь отверстие с центральной осью и кладёшь. Маленьким рычажком включаешь привод и кусочком бордового бархата снимаешь пылинки. Затем осторожно, за специальную лапку пальцем поднимаешь тонарм, переносишь его к краю вращающейся пластинки и опускаешь иглу на убегающую от края тонкую спираль. Зашипело.

Единственный носитель, позволяющий "потрогать" музыку, эта приятная на ощупь, едва ощутимая шероховатость бороздок звуковых дорожек. И только пластинку можно послушать, не используя специальное оборудование. Так мы с братом, любознательные юные техники и натуралисты, в отсутствие родителей пальцем раскручивали пластинку и осторожно прикладывая к дорожке острую швейную иглу, вклеенную эпоксидным клеем в острие бумажного конуса, слушали тихий и тонкий, почти потусторонний звук из пустоты тетрадного листа (они звучали прозрачнее альбомных).

У магнитных катушек тоже есть свой ритуал. Ставишь бобину на ось, закрепляешь фиксатором, отматываешь нерабочую часть плёнки (белый или красный хвост), внимательно вставляешь, соблюдая все изгибы, в хитрый лентопротяжный механизм, заводишь в принимающую катушку, делаешь пару оборотов, чтобы плёнка прижала сама себя и с силой, до щелчка, вдавливаешь кнопку пуск. Лентопротяг хватает валиками плёнку и равномерно тянет её слева направо.

Как винил своим появлением подарил людям возможность слушать музыку в «неживом» исполнении (обладателям граммофонов уже не обязательно было идти в ближайший бар, концертный зал, а то и вовсе ехать в соседний город только для того, чтоб послушать музыку - попробуйте себе такое представить), так и магнитофонная плёнка подкидывала новую, тоже революционную опцию: музыку стало возможно записать на носитель самостоятельно. Отсюда начинает своё триумфальное шествие музыкальное пиратство, владелец точки «Звукозапись» в своё время был царь и бог среди меломанов. Все музыкальные дорожки вели к его каталогам – аналог Кащейского сундука со златом, с той только разницей, что хозяин не чах над ним, а щедро делился методом копирования, по фиксированной ставке (альбом – рубль, в советские времена). Те, кто не желал расставаться с собственными рублями, брали в одну руку магнитофон на ремне, в другую чемодан с записями, имеющими ценность, и отправлялись к собрату по разуму, страстям и увлечениям, обладающему таким же техническим набором. Там, соединив проводами агрегаты в деревянных корпусах, часами, днями и ночами напролёт переписывали с бобины на бобину всё, что удалось достать накануне. Впрочем, копии делались и не только с целью распространения, но и в рациональных соображениях резервирования. Так сосед дядя Женя рассказывал про то, как будучи старшеклассниками, они по вечерам вытаскивали на балкон магнитофон, колонки и включали записи наимоднейших западных исполнителей. Со всех окрестных дворов собиралась молодёжь, притаскивали лавочки, ставили их полукругом и танцевали. Каждый вечер под балкон юного дяди Жени наведывался участковый с дружинниками, разгоняли всю эту дискотеку, а потом изымали запрещённые материалы. Наутро дядя Женя шёл к другу, записывал вчерашнюю культурную программу заново, и вечером снова стекалась к его балкону прогрессивно настроенная молодёжь. Участковый же хоть и сильно опаздывал, но появлялся без прогулов, всё-таки силовик, дисциплина и всё такое. Прерывал танцы, проводил среди танцоров воспитательную беседу, отнимал у дяди Жени плёнки и уходил. В компании бытовало мнение, что не одно только чувство служебного долга двигало действиями милиционера. Его настойчивость, постоянство и вежливость наталкивали на мысль, что мужчина в погонах руководствовался ещё и тщательно скрываемой любовью к «битласам» и «пинфлоям». Тем самым крайне гуманно убивал нескольких зайцев:давал молодёжи отдохнуть, но всё же спустя пару часов наводил общественный порядок, при этом никого не арестовывал и даже не писал по месту учёбы или работы, тем самым сохраняя человеческое достоинство,при этом ежедневно имел новые записи. А ведь мог решить проблему разом, просто экспроприировав магнитофон. Дядя Женя с друзьями стали переписывать катушки ящиками, чтоб не бегать каждое утро. Пластинки такой роскоши предложить не могли.

Я, будучи совсем юным меломаном, использовал возможности плёнки, не слишком щедро выделенной отцом для моих личных пристрастий, на полную потребительскую мощь. Ограничение это имело воспитательный характер. Началось оно после того, как я записал с телевизора жутко модных тогда Модерн Токинг. Мне было доступно объяснено отличие вечных ценностей от мимолётного фуфла. Имея всего пару катушек, я начисто игнорировал возможности стерео, записывая звук в моно и прослушивая отдельные дорожки. Так время звучания носителя увеличивалось вдвое. Вдобавок запись велась на самой низкой скорости, обычно магнитофоны имели два-три режима. Это сказывалось на качестве звука, так как на единицу времени звучания отводилось меньший участок плёнки. Так же, как если сейчас на флэшку впихнуть максимум музыки, предварительно пережав файлы до безобразия. Но когда записываешь музыку с телевизора, о тонкостях звучания задумываться бессмысленно: во-первых, телевизионная компрессия неминуемо угробит любой первоисточник; во-вторых, стерео вещание в нашей стране до сих пор на зачаточном уровне, а тогда это вообще казалось фантастикой. Однако в случае с коммерческой звукозаписью владельцы подобных сервисов наотрез отказывались писать «в одну дорожку» и решительно настаивали на оптимальной скорости записи. В общем-то, спасибо им за это.

Потом стали доступны кассеты. Та же плёнка, только совсем узкая и в компактном корпусе. Пластиковый футляр карманного формата, вкладыш, отсутствие заморочек с лентопротягом – всё в них было прекрасно. Кассетные магнитофоны стали такими маленькими, что из можно было носить с собой без всякого труда. Но главная революция была не в этом. Музыка теперь помещалась в кармане или на брючном ремне. Человек с наушниками на голове вызывал зависть и восхищение у прогрессивно настроенных прохожих. Консервативные же бабульки и кузьмичи вслед таким обещали, конечно же, «быть задавлену машиной».

Огромным удовольствием было вставлять кассету, защёлкивать крышку, легко нажимать кнопку и идти по своим бездельям в такт музыке. И тот факт, что музыка слышна только тебе, делал тебя особенным человеком в собственных глазах.

Всякий такой особенный человек, однако, имел при себе карандаш или ручку, чтоб «не садить перемоткой батарейки». «Пальчиковые» аккумуляторы если и были уже изобретены, то дефицит в те времена был изобретён более широко.

Ещё кассеты дарили милую всякому меломану возможность иметь стройные ряды записей с названием исполнителя и альбома на внешних торцах. Особым шиком были «фирменные» кассеты, имеющие вкладыш-«гармошку», а за буклет-«книжечку» можно было и вовсе схлопотать в бубен и послушать быстро удаляющихся шагов. Ну, или поменяться на диван, например.

Кроме преимуществ, кассеты имели так же и свой собственный косяк, как и любой носитель. Если пластинки царапались, их могло «повести» (не стихали споры о правильном их хранении – горизонтальном или вертикальном), плёнки запросто путались при кривых руках, то кассеты – «жевал» магнитофон. И нет, наверное, такого человека, который хоть раз не вытягивал бы из недр механизма изжёванную плёнку, молясь про себя, чтоб она уже поскорей кончилась и при этом не порвалась.

Ну и спустя некоторое время с невероятным шиком и футуристическим блеском на арену выходит компакт-диск. По эффекту, производимому в своё время, сейчас его можно сравнить с айфоном в первый день продаж. Поглядеть на его глянцевую, переливающуюся цветами радуги поверхность было исключительным наслаждением. Обладатели сего чуда были особой кастой, попасть к ним домой и послушать звук считалось за большую удачу. Они ходили, немножко задрав нос, а те, что из числа автомобилистов, ещё и вешали свои круглые богатства на зеркало в салоне. Таких, по народному поверью, даже милицейский радар не брал.

Старая гвардия презирала «сидишников», хмуро протирая винилы и любовно перебирая коробки с плёнками. Появился новый камень преткновения в кухонных диспутах. «Ты ещё пойди к этим п***расам с лазерками!» - орал на меня хозяин «Звукозаписи», когда я пришёл к нему с робкой претензией, что записанный альбом «БлокАда» звучит медленней оригинала – «Щас магнитом тебе катушку размагничу – вообще х*йчё послушаешь!». Мои доводы о том, что я сравнивал с винилом, его не интересовали, у него на глазах рушился любимый бизнес, а вместе с ним и мир. Музыка активно переходила в цифровое пространство, аналог, казалось, безвозвратно отмирал.

Мини-диски однако, прошли почти незамеченными. Уменьшение физического размера диска популярности ему не прибавило, т.к. повлекло за собой уменьшение размера «внутреннего». Тем более, что для проигрывания требовалось особое, редкое и дорогостоящее устройство, а во имя чего – непонятно. Так они и остались прерогативой профессионалов. Тоже, впрочем, ненадолго.

Если CD создали угрозу исчезновения носителям аналоговым, то технология Flash Memory поставила точку на вращении носителя, следовательно, и на необходимости каких-то механических приводов, моторчиков и отсеков. Музыка теперь хранилась «где-то», считывалась «чем-то» и умещалась в размер зажигалки в таких количествах, о которых шумно вздыхают отцовские чемоданы. Появился формат mp3, сразу обросший лютой ненавистью аудиофилов, из-за своего эффективного использования ресурсов в ущерб качеству. И можно считать, что в тот же момент умер CD формат. По крайней мере, это стало только вопросом времени.

Последним «шагом в никуда» стал переход на виртуальное хранение музыки. Она теперь на страничках соцсетей, на ласт.фм, и прочих майспэйсах и бэндкампах. Хранить её в осязаемом мире стало не обязательно. Целые полки, шкафы и коробки музыки теперь хранятся на каких-то невидимых нам супер-серверах, а в просторных комнатах стоят ноутбуки.

Есть мнение, что это убило внимательное отношение к звуку, быстрое потребление уничтожило трепетное вкушение. Отчасти это так. Знакомый звукорежиссёр говорит вот что:

- Люди уже привыкли к пережатому звуку. Чудовищная компрессия льётся отовсюду и уши слушателей не готовы уже к ярким частотным картинкам. Вот для примера, свёл я альбом и понимаю, что делать мастеринг особо и не хочется, потому как всё звучит максимально по-настоящему. И музыканты до определённой степени согласны с этим. Очень многие музыканты. Но надо делать. И мы делаем его максимально щадящим, по крайней мере, стараемся его таким сделать. В итоге всё качает, звучит, но живая составляющая проиграла, как ни крути. При всём техническом прогрессе, получается, мы максимально стремимся избежать его влияния. Это самое трудное – сохранить естественный звук. Но после мастеринга всё равно придётся сделать mp3-версию, для интернета. И вот, даю я послушать ту, «чистую» запись – людям не нравится. Потом они слушают мастер-диск, говорят «о, вот это уже лучше». Но самое смешное, что когда они слушают мп3, они говорят, что «вот это вообще класс, то, что надо!». Понимаешь? Вот и я не понимаю.

И, тем не менее, мп3, потрековое восприятие (альбомы уже волнуют только изначально заинтересованных, вся индустрия же давно переключилась на синглы), огромные количества музыкальной информации не смогли окончательно уничтожить редкий теперь вид тонкого ценителя. В общей массе кажется, что их уже нет совсем, но это совершенно не так. Их ровно столько же, сколько и раньше, просто процентное соотношение стало иным. Раньше большинству людей было лень заморачиваться с покупкой и хранением пластинок, катушек, кассет, компакт-дисков, каких-то специальных устройств для их проигрывания, процесс весь этот - «достал-включил-выключил-убрал». Теперь индустрия сделала для них всё: лишила необходимости физического контакта с носителем и совершенно неощутимо подсадила музыку в карман. Теперь в каждом телефоне есть если не онлайн-проигрыватель, так mp3 player или радио, на худой конец. А новинки придут сами, с обновлением. Тебе даже выбирать не придётся, всё сделано за тебя.

А те, для кого само только приобретение носителя уже является отдельным ритуалом и удовольствием; те, кому физический носитель важен как осязаемый контакт с автором, как артефакт коллекции, как часть обихода и даже интерьера – они никуда не делись, не измельчали, не перевелись. Наоборот, выстояв тяжёлые времена, не бросив убеждений и доказав временем свою правоту они стали только сильнее. Они словно избранные. Для них существуют никому неизвестные магазины, для них специализированные сайты, баннеров которых не встретишь огульно; для них поездка в Германию «за пластинками» - совершенно естественная и самодостаточная цель, все остальные туристические удовольствия – приятное приложение.

Винил победил всех. Он, в общем-то, и не воевал особо. По правде говоря, конкурентов ему и не было. Всякое техническое новшество и удобство – суть модная фишка, что само по себе явление недолговременное. Цифра – да, это фантастически удобно, но… дальнейшее, надеюсь не обязательно объяснять.

Если понаблюдать внимательно за индустрией, то практически все западные исполнители теперь издаются на виниле, сложнее найти того, кто этого не делает. Магазины пластинок в Европе могут занимать пятиэтажное здание, и только маленькая витрина у кассы будет отведена под компакт-диски. Российские исполнители, анонсирующие издание винила распродают большую половину тиража ещё до выпуска, по предварительному заказу. При чём, по совсем не маленькой цене. Почему? Для чего все эти дорогостоящие хлопоты?

- А в чём, в двух словах, отличие цифрового звучания от аналогового? - спрашиваю я того же звукорежиссёра.

- Если коротко, то цифровой звук – это формула. Математика. Вещь умозрительная. А звук аналоговый – это физическая вибрация. Иглы, электрического разряда, магнитной волны. Часть природы. Поэтому мы и слышим такой звук как «тёплый», правильный, насыщенный. Он лишён «мёртвых» математических преобразований. В идеале музыку записывать бы на плёнку, а с неё сразу нарезать винил, но сам понимаешь, что это и слишком дорого, и технически не всем доступно. Тем более, что (известный факт) внедрение компьютеров в звукозапись сильно пошатнуло исполнительское мастерство, теперь всякую игру можно превратить во что угодно. Не всем теперь под силу писаться «начисто».

Винил, как и плёнка, всегда звучит чуть-чуть по-разному. Не так легла игла, дорожки понемногу затираются, игла изнашивается. Много факторов. Ди-джеи утверждают, что старые иглы, даже с бытовых проигрывателей, звучат глубже и теплей современных. Только где их теперь достать – непонятно. Они же, кстати, делятся интересным фактом: на дискотеках компакты звучат круче винила, из-за эффекта обратной связи – прямое доказательство непосредственного участия винила в физических процессах. И если в цифровом виде добавленные низкие частоты выглядят как увеличение численного показателя (было пять, прописали девять), то у винила это будут более глубокие дорожки и увеличенное расстояние между ними. Именно поэтому дабстеповые, например, композиции порой занимают целиком одну сторону лонгплея, а последний альбом MassiveAttack в идеальном своём звучании смог уместиться только на трёх дисках.

И, конечно же, даже самые распрекрасные наушники имеют узконаправленную цель: изолировать звук от внешней среды, а внешнюю среду изолировать от звука. В идеале музыку рекомендуется слушать с помощью правильно расположенных колонок. Хотя бы потому, что слух настроен на то, чтобы воспринимать музыку извне, а не изнутри головы, как это происходит в случае с наушниками.

Не слишком ли много условий? Не слишком ли сложный выстраивается процесс для такой ерунды, как прослушивание музыки? Нет. Для ерунды есть on-lineplayer с ежедневными обновлениями, мы же здесь говорим о высоком, ни больше, ни меньше. И прослушивание музыки приравниваем к созерцанию предметов искусства - живописи, скульптуры, фотографии, архитектуры и т.п. С полным погружением, самозабвением и ментальным уходом в предложенный нам мир. И если всё это только о пластинках, то чем же тогда являются концерты, вечера живого исполнения музыки? А вот об этом мы подумаем, поговорим и попробуем изложить свои соображения здесь в следующий раз.