ласково именуя
виниловые пластинки «плитами», меломаны мира грешили против истины.
И виной тому Алекс Стейнвейс, 60 лет назад переписавший историю
музыкальной обложки. Издательство Taschen посчитало, что
американский художник достоин не обычной монографии, а элитного
лимитированного издания.
Шесть лет назад супердизайнер Кевин Рейган (Kevin Reigan),
известный своими визуальными проектами для Мадонны (Madonna), Sonic
Youth и Guns N’ Roses,
прибыл в Лос-Анджелес, чтобы выступить
на конференции по дизайну CD и DVD. Увидев
там некоего седовласого господина,
бывший арт-директор лейблов Geffen, MCA
и Maverick был несказанно удивлен: «Омайгад, честно
говоря, я-то и не думал, что он до
сих пор жив». Слова Рейгана относились к Алексу Стейвейсу
(Alex Steinweiss), человеку, который, по сути, создал для него
рабочее место.
Знаток коммерческой иллюстрации Грег Эскаланте
негодует: «Стейнвейс — невоспетый герой, его имя
должны бы знать домохозяйки».
Всякий сознательный меломан, глядя на стойку
с дисками, заглядывая в чемодан со старыми кассетами
или рассматривая превьюшки в iTunes, обязан вспоминать
Стейнвейса добрым словом. Творческий путь американского
графика доказывает постулат о роли личности
в истории. Если бы не он, никто не знает, какой
вид имела бы сегодняшняя обложка музыкального
альбома. Была бы она похожей на советскую обувную
коробку, содержа лишь скупые сведения о производителе, авторе
и названии альбома, сократилась бы до своей изнанки,
перечисляя композиции, или превратилась бы в место для
рекламы подобно спичечным коробкам? Стейнвейс одним движением
изменил историю коммерческого искусства, причем так, что нам
кажется, будто по-другому и быть
не может.
Сергей Рахманинов, Columbia Masterworks 1944 Фото: © Alex
Steinweiss
За тридцать пять лет карьеры Стейнвейс создал около двух
с половиной тысяч обложек альбомов. В своем жанре
он был королем. Его работы по сей день считают
примерами для подражания. Тем не менее, пример
с Рейганом типичен: Стейнвейс как персонаж нигде
не светится и мало кому известен. Пристыженный
Рейган свою ошибку исправил: зимой прошлого года он выступил
куратором выставки «Стейнвейс — создатель современной обложки
альбома»,
прошедшейв лос-анджелесской галерее Robert
Berman. Вторым куратором был Грег Эскаланте (Greg Escalante),
коллекционер так называемого «низколобого искусства» и знаток
коммерческой иллюстрации. «Этот человек — невоспетый
герой, — негодует Эскаланте по поводу судьбы
Стейнвейса. — Его имя должны бы знать
домохозяйки».
Да какое там! Даже графические дизайнеры с ним
незнакомы. Однажды мэтр выступал на конференции
по дизайнув Сан-Антонио. Демонстрировал
свои работы и рассказывал о профессии. Увидев эти
работы, собравшиеся профессионалы несказанно удивились тому, что
они созданы не на компьютере, а при помощи рейсшин,
красок, кальки, чернил и циркулей. Таким образом,
инсайдеры отрасли совершенно не в курсе той общедоступной
хрестоматийной истории, которую мы вкратце перескажем
ниже.
Людвиг ван Бетховен, Columbia Masterworks, 1944Фото: ©
Alex Steinweiss
В 1939 году сын польского обувного дизайнера
и латвийской
швеи,художник-оформитель Стейнвейс случайно
получил работу в отрасли, где до него не было
никаких художественных традиций. Молодая рекординговая
компания Columbia Records пригласила его разрабатывать рекламные
буклеты и каталоги, и он с удивлением заметил, что
музыкальные пластинки — это товар, имеющий самую
катастрофическую во вселенной упаковку, если упаковкой вообще
можно считать бледный картон. Как ни странно,
до 1939 года ни один человек не додумался
оформлять музыкальные произведения графически — Стейнвейс
оказался пионером.
В те дни стандартным аудионосителем была пластинка
из шеллака со скоростью записи 78 оборотов
в минуту. Технология записи не позволяла записывать
на такую пластинку больше 5 минут, поэтому альбом обычно
состоял из нескольких пластинок, упакованных в картонный
футляр с кармашками. Магазинов, специализирующихся
на продаже альбомов, не существовало как таковых —
музыка продавалась только в отделах при лавках
промтоваров. Там пылились одинаковые пластинки, отличающиеся
лишь надписями на корешках и напоминающие братские
могилы. За мрачность и безликость продавцы называли
их «плитами» — это инсайдерское название перекочевало
даже в русскоязычный жаргон. Алекс, которому было тогда
24 года, превратил «плиты» в высокохудожественные
памятники.
Bing Crosby и Buddy Cole, Decca Gold Label Series,
1961Фото: © Alex Steinweiss
Полиграфия первых обложек Columbia Records была ограничена
пятицветной печатью. Отсюда — оригинальная эстетика
Стейнвейса в духе европейского плаката. Портретам
исполнителей художник предпочитал абстрактные образы, визуально
комментирующие тематику музыкального произведения или используемые
инструменты. Хотя иллюстрированные «упаковки» Бетховена
и Гершвина стоили дороже безликих, зато после выхода альбомов
в новом формате стало ясно, как много денег потеряла отрасль
до Стейнвейса. Уровни продаж альбомов, выпущенных
в новом формате, выросли примерно на порядок. Такая
упаковка позволила размещать винилы на витринах и очень
скоро появились специализированные магазины.
Будь то пластинка Луиса Армстронга или Дюка Эллингтона,
Рахманинова или Стравинского, Стейнвейс выдерживал свой узнаваемый
стиль — подчеркнуто интеллигентный. Обложки классики
и джаза удавались ему идеально — он сотрудничал
помимо родной «Колумбии» с рекординговыми компаниями RCA,
Decca, Victor и London Records. А вот
для рок-н-ролла оказался староват: новая
эпоха застала художника врасплох. Однажды он признался,
что когда
в своем костюме-тройке заглянулв какую-то студию
и обнаружил там толпы волосатых молодых людей в джинсах,
то трезво сказал себе: хватит, карьера окончена.
Турандо Джакомо Пуччини, холст, 1981Фото: © Alex
Steinweiss
Характерно, что
Стейнвейс по-честному пытался подстроиться
под новое время. Его поздние работы вполне удовлетворяют
требованиям, предъявляемым к психоделическому
произведению. Однако мастеру казалось важным, чтобы его имя
ассоциировалось с «серьезными» вещами, поэтому несвойственные
ему экзерсисы с сексуальным подтекстом или шутливым
содержанием он подписывал псевдонимом Пьедра Бланка (название
первого попавшегоя города в Доминикане). Когда стало
совершенно ясно, что эстетические потребности большинства жителей
планеты свелись к двум категориям визуальных образов (публике
нужно либо что-тозабавное, либо трагичное),
Стейнвейсу ничего не оставалось, как
попрощаться с Нью-Йорком и вести
размеренную жизнь с женой и ребенком в Сарасоте,
полноценно наслаждаясь пенсией.
Сергей Рахманинов,Jennie Tourel, Erich Itor Kahn, Columbia
Masterworks, 1946Фото: © Alex Steinweiss
О мэтре вспоминают редко, но метко. В 2003 году
Международная Ассоциация звукозаписывающих компаний (IRMA) учредила
награду имени Стейнвейса, которая называется
«Алекс». «Алексов» вручают за выдающееся оформление
обложек CD, DVD, комьютерных игр на дисках и виниловых
пластинок.
А вот и свежий трибьют: издательство Taschen, славящееся
качественными и недорогими иллюстрированными книгами,
в этом году решило посвятить его работам
четырехсотстраничнуюмонографию —
Alex Steinweiss, Inventor of the Modern Album Cover, причем
выпустить ее далеко не демократичным лимитированным
изданием. Полторы тысячи «обычных» экземпляров стоимостью
350 евро лично подписаны художником, а к сотне книг
из серии Art Edition (750 евро) прилагается шелкография,
созданная в 1957 в качестве обложки к балету
Игоря Стравинского«Жар-птица».
Игорь Стравинский, Columbia MasterworksФото: © Alex
Steinweiss
Сегодня, когда везде говорится о смерти физических
музыкальных носителей, подобная книга может быть воспринята как
свидетельство конца материальной обложки. Но те полторы
с лишним тысячи человек, которые книгу купят, отлично знают,
что им хотят сказать авторы — график и журналист
Стивен Хеллер (Steven
Heller) и арт-директор Кевин
Рейган. Хотя времена, когда меломан тщательно вчитывался
в заднюю обложку пластинки, прошли навеки, обложка —
это по-прежнему двери в музыку, пусть
уже и не единственные. 
